Ах, старые добрые придворные интриги. Как мне их не хватало. Тут, правда, был какой-то зашкаливающе простой уровень, но я по-старчески сделал скидку на то, что раньше трава была зеленее, а люди мудрее. Теперь, глядя на двоих бледных человеков, и попутно объясняя им, что будет делать Блюститель, когда придёт в Агалорн, я размышлял над тем дерьмом, что заварилось тут триста лет назад.
Летописец ведет историю семьи. Он неподкупен, его нельзя уговорить, ему нельзя не ответить. Слова, записанные членом этого ордена, считались священными и правдивыми, так было всегда. Ни один дворянин не мог похвастаться выдуманным деянием или присвоить себе славу другого, летописцы записывали только то, чему сами были свидетелями. Их брали на балы, охоты, войны, свадьбы… это, конечно, было хорошо, но и они сами многое стремились узнать. Магия и опыт Ордена позволяли им следить за своими хозяевами в очень неприятных рамках.
Это держало всю аристократию Сомнии в железном кулаке. Благородство, честь, верность слову, отвага, договора и клятвы, все эти прекрасные качества благородных людей поддерживались летописцами. За спиной каждого великого человека стояла великая женщина, а у их задниц, чтобы не вздумали шельмовать, всегда были острые ножи Истории в руках летописца. Конечно, им пытались угрожать, их убивали, их шантажировали, но, знаете что? Не осталось летописей с именами родов, кто это пытался провернуть.
…каким-то образом моему брату Слейду удалось сломать эту систему. Нужно узнать, как это произошло.
У Цоллерини выбора не было. Он добился аудиенции со мной, чтобы продавить именно текущую политику домов, любой другой исход его не устраивал. Получив новые вводные, бедолага оторопел, а узнав, что я собираюсь забрать правнука, впал в панику, умудрившись почти сохранить лицо. Ключевое слово — почти. Я, рассматривая этого переговорщика, почти уверился в том, что подобный выбрык с моей стороны стал для «заказчиков» полной неожиданностью. А это было очень и очень странно.
Невероятно странно.
Разумеется, ничего не стало решаться здесь и сейчас, граф сдавленным голосом уведомил нас, что ему нужно посоветоваться. Я его отпустил, предварительно договорившись, что всё оставляем так, как идет сейчас, заодно уведомив, что ничего менять не собираюсь, а буду занят непосредственно выяснением, что произошло в Агалорне за последние три сотни лет. На этом смазливый мерзавец убыл, оставив нас с Брахиусом наедине. Толстяк воспользовался оказией.
— Почему, Ваше Величество…? — задал он вопрос, — Почему вам на нас… плевать? Вы же…
— Конрад Первый, король Агалорна… так, Брахиус? — грустно ухмыльнулся я, — Ты наверняка читал легенды, предания и былины, в которых упоминалось мое имя. Не считая «Песни Слёз», конечно. Этого позорища. Но ты не читал летописи. Вы все их не читали. Мой брат вырвал истинную историю этого мира, его честь и славу, скомкал и выбросил, поэтому я не буду тебе рассказывать то, что не может быть подтверждено никем, кроме одной забывчивой библиотекарши. У меня было и есть полное право отвернуться от Агалорна, так как в свое время он отвернулся от меня. Хотите верьте, хотите нет.
После разговора я собрал девчонок, взял сопровождение в виде «одетых в гражданское» троих вояк, да и вышел в город. Экскурсия сначала несколько не удалась, потому что одна девушка в плаще с капюшоном и с ребенком за руку — это нормально, а вот закутанный детина рядом уже привлекает внимание, так что мы этот вопрос решили быстро. Дойдя до небольшой группки подозрительных граждан, у которых из-под плащей торчали ножны мечей, и которые только что отдавали приказы парочке стражников, я велел соглядатаям взять опеку над девушками и показать им город, а сам пошёл по выданным мне Брахиусом адресам отставных гвардейцев. С собой я взял одного кота, вернув ему облик макабрского душелова. Крейзенцев диковинкой в виде крылатого кота не удивишь, а вот заинтересованные и знающие лица получат новую пищу для размышлений.
В виде очередной морковки в зад.
Отыскать гвардейца на пенсии легче, чем купить кружку пива, достаточно лишь задать вопрос трактирщику, наливающему эту самую кружку. Трактиры — верные заменители всего этого вашего кино, радио, сериальчиков и прочих примитивных вещей, созданных для того, чтобы экономить деньги, которых зарплатному рабу стараются платить впритык. Хозяин трактира является повелителем жизни, локальным нексусом новостей, сплетен и медиатором репутации. А репутация в фэнтезийном мире — это всё.
Параллельно с этим социальном опросом, я еще гонял мертвецов из своей книги на дозоры, отслеживая ситуацию вокруг кабака, в котором в данный момент сидел. Несколько топтунов да парочка стражников крутились неподалеку, ненавязчиво следуя за мной, а заодно и одаряя трактирщиков дополнительными деньгами за сведения, о чем я там с ними болтал.
Ничего, пусть ходят. Мне пока нужна только история этого королевства…
Интерлюдия
— Как они тут живут? — недовольно пробурчала Виолика, поднимая за шкирку пройдошистого парня, попытавшегося залезть ей в карман. Кармана на монашеском одеянии отродясь не существовало, но это вовсе не смутило воришку, который, в качестве компенсации, наверное, знатно её облапал, а затем попытался удрать.
— Что ты имеешь в виду? — Мышь, непривычно тихая и скромная со вчерашнего дня, с сомнением смотрела на огромную головку сыра, лежащую на прилавке в лавке, возле которой они остановились. Сидящий у неё на руках Грегор тянул свои грабалки к продукту, привлекшему его внимание своим цветом. Хозяин лавки, плотный и высокий мужик с красным лицом, с неменьшим сомнением смотрел на Мыш и периодически тёр свои глаза.
— Орков нет, гоблинов нет, троллей тоже нет, сплошные человеки, — недовольно пожаловалась Радиган, — Как так можно?
— Мы видели полуэльфа, — Ульяна, предпочитающая держаться поближе к рыжему крылатому коту, с опаской косилась по сторонам, — Но, вообще, соглашусь с тобой, милая. Если бы не моё декольте, на меня бы точно уже напали!
Демонетка покосилась вниз, на озвученный предмет гордости гоблинши, и горько вздохнула. Ей бы такое. Упругие, крепкие, выпирающие вперед сисяндры — Конрад бы точно не устоял!
— Отпусти, безумная женщина! — взвизгнул удерживаемый ей парень, продолжающий нелепо барахтаться в руках куда более хрупкой с виду Виолики, — Чудище! Людоедка!
— А Конрад предупреждал, что если мы в наших нарядах выйдем, то что-то такое будет, — задумчиво пробормотала Алиса, подкрадываясь к добыче демонетки и несколько раз чиркая вытянувшимся сквозь кожу перчатки когтем по одежде вора, — Милая, выброси каку.
Недолго думая, Виолика подкинула заоравшего парня на ближайшую крышу, точнее, на узкий скат от дождя, нависающий над первым этажом лавки с сыром. В полете вор ожидаемо лишился вспоротой коварной вампирессой одежды, после чего и завис, сверкая голым задом и вопя на всю улицу. Горожане, гулявшие мимо, все как один зашлись в хохоте, даже их сопровождающие, стоявшие чуть в отдалении, тоже начали хихикать.
Простые люди, прямо как орки, подумала Виолика, шагая к Мыши. У неё нужно было взять младенца, потому как усач, заведующий лавкой, вышел из неё и подошёл к хвостатой девушке с мощным отрезом того самого сыра. А затем принялся дарить.
Мыши.
Сыр.
Мыш стала смущена, растеряна и крайне забавна, она пыталась отказываться, а осмелевший торговец, понявший до этого, что опасному существу ребенка бы не всунули, начал настаивать. На этом месте смеяться начали все, кроме Грегора. Ребенок, сохраняя серьезность, с некоторой завистью смотрел на сыр, который постепенно впихивали бедной девушке. Наверное, это и послужило причиной, почему Ассоль приняла подарок, а сам сообразительный усач, вернувшись на место, оказался в окружении нетерпеливо желающих сыра и других благ клиентов.
Город Виолике скорее нравился, чем нет. Люди были похожи на орков — понятные и простые. Даже понять профессию большинства для демонетки не представляло каких-либо сложностей, только однообразный цвет кожи смущал. Всё-таки, к человекам (учитывая, кем была её приёмная мать) она не питала ни малейшей симпатии. Пусть даже весь Канадиум уже и не существовал.